28. Правоприменение

Жил Лос фактически на границе Ваканы, в трёхэтажном особняке с палисадником: довольно типичном месте жительства «высшего света» для производственного мегаполиса, которым Вакан являлся и практически, и теоретически. При этом, никаких слуг или чего-то такого не ощущалось, Динькой не виделось. А виделся тип в самом особняке, дрыхнущей мордой в стол — именно дрыхнущий, а то появились в первый момент опасения, что потенциальный клиент хамски дезертировал. Но нет, дышал. А пустые бутылки на полу отвечали, от чего он так притомился. Ну, будем надеяться, что немного проспался, понадеялся я, подгоняя аркубулюса к воротам особняка. В которые, как вежливый адвокат, даже постучал.

Ответа не было, а хозяин, согласно наблюдений Диньки, дрых беспробудным сном, несмотря на стук. Так что заморачиваться я не стал и потопал в недра особняка, тем более дверь даже не пришлось ломать — была открыта. Заходи, кто хочет, предлагай адвокатские услуги, когда пожелает.

Обстановка особняка была дорогой, со вкусом подобранной, но пыльной, и вообще бардак: возникало ощущение, что Лос разогнал к чертям прислугу (или сама разбежалась), когда начались проблемы с судом. Вообще, судя по тому, что он неделю не появлялся на производстве (своём, персональном), да и валяется явно в состоянии пьяного сна, Лос на ситуацию махнул рукой. Типа, ничего не сделать, так сопьюсь к чертям, и получат эти охреневшие корпораты не раба-мастера, а пьяную проспиртованную развалину. Кстати, вполне выход, если нет другого варианта, но как раз с таким вариантом наперевес я к Лосу и спешил. Поднялся на второй этаж и постучал уже в дверь, сначала слабо, а потом ногой.

— Какого?!. — раздался недовольный побудкой голос, но это явно спросонья.

— Приветствую, Лос Лай. У меня к вам…

— Кто вы… а, не важно! Я вас не знаю, идите нахер!!! — хрипло, всё громче и громче рявкнул этот потерпевший.

— Дело есть! — рявкнул я. — Важное…

— Тупо-о-ой… Ну сам напросился, — раздалось из-за двери.

И если бы не Динька — я бы получил пулю в организм! Просто не увидел бы, как этот придурок вскинул маленький пистолетик и выпалил в дверь. Не страшно, в общем-то, но какое хамство: обзываться и в адвокатов стрелять!

Лос закопошился, перезаряжая свой пистолетик, а я решил прекратить миндальничать: такого удобного варианта, как с этим придурком, вокруг не наблюдалось. При этом, кстати, по законам Вакана я и этот стрелок херов оказывались «в серой зоне». Он у себя дома, меня не звал. Но при этом, по мне стреляют, хотя я не предпринял ничего враждебного и агрессивного. А значит: надо предпринимать это враждебное и агрессивное, раз уж «ответ» я получил авансом.

Дверь, заррраза, оказалась металлической, но удар корпусом от полностью обернувшегося беролака… выдержала. А вот косяки, к которым она крепилась — нет. Так что в комнату я зашёл в обороте, с грохотом и клубах пыли.

— Привет, — рыкнул я. — Убери пистолетик, а то окажется где-нибудь не там.

— И где же⁈ — уже более вменямо, с некоторым опасением, уточнил Лос.

— В жопе. В чьей — уточнить? — любезно поинтересовался я.

— Не надо, — последовал ответ. — А кто вы и что вам надо?

— У вас замечательная манера задавать вопросы, — светски констатировал я, облокачиваясь о заскрипевший стол. — Сначала стреляете, а потом «кто там?»

— Ну-у-у… думал, журналист. Достали! И я предупреждал. И кто вы, что делаете в моём доме⁈

— Пока — ломаю имущество и стараюсь наладить вменяемый диалог, — сообщил я. — Ломать вас пока не планирую. Епископ Михайло Потапыч, хочу предложить вам помощь, мастер Лай.

— Какую же?

— С корпорацией Плаустурм.

— Всех не перебьёте. И это преступление… — махнул рукой Лос. — Выпьете, епископ?

— Нет. И вам не советую. И убивать этих… личностей по корпоративному признаку я не собираюсь. Мне лень. Я хочу помочь вам с судом, Лай. И не безвозмездно, — уточнил я.

— То, что не безвозмездно, это понятно. И даже внушает некоторое уважение, потому что всякие мошенники с «безвозмездной» помощью меня уже достали, как и журналисты. Но, епископ, хочу вам сообщить: насилие и убийство к членам судебного совета карается смертью.

— Да что вы всё из меня какого-то головореза делаете, — состроил я очень почтенную и благостную морду, что, судя по реакции Лоса, получилось хреновато. — Так, я — стряпчий и поверенный. Законный представитель в своих краях. Не как ваши чиновники, а частный. Знаток законов, суда и прочего. Так понятно?

— Так — понятно. Но суд мне не выиграть, не говоря о том, что прибегать к помощи представителя гражданину — позорно!

— Не видел в законах такого, — хмыкнул я. — Кроме того, юридическая состоятельность статуса «позор» вызывает у меня некоторые сомнения. И не всё ли вам равно, Лай? Вы продуете этот суд, вы сами это понимаете. Окажетесь в фактическом рабстве, причём за вашу же добротно сделанную работу, за ваши же деньги. И «общество», в глазах которого это «позорно» — это принимает. И вам не всё равно? — приподнял я бровь. с кривым оскалом.

— Если так смотреть… то всё равно. Но вы уверены?

— Да. А вы ничего не теряете.

— А что…

— Договор об оказании услуг, Лос Лай. С вашими обязательствами в случае выигрыша в суде, в мою пользу.

— А если я сам выиграю?

— А вы в это верите?

— Не очень… точнее, вообще не верю. Ну, как вы верно сказали — я ничего не теряю. Давайте попробуем, — устало махнул он рукой.

Составили договор: к моему некоторому удивлению, Лос в этом себя лопухом не показал. Хотя да, Вакан: тут знание законов и договоров выходит не только как «обязательное образование» (которое через год к чертям забывают, если вообще что-то знают во время обучения), но и жизненной необходимостью, уж мастеру-владельцу точно. Собственно, после подписания договора я стал, для начала, теребить Лоса насчёт отчётности фирмы: вообще выиграть это не помешает, то есть «оставить всех при своих», но меня подобный вариант не слишком радовал. По-моему, Лос не придал значение или посчитал глупостью пункт о «возмещении ущерба» и моих процентах, но ему я ничего до суда рассказывать и не собирался. Отчётность явно огорчала Лоса, пока он был руководителем собственной корпорации, и явно радовала меня.

— Суд будет на следующий день после вашего согласия или через одиннадцать дней? — уточнил я, на что получил кивок.

Дело в том, что «обвиняемой стороне» местное законодательство предоставляло преференции: месяц на подготовку защиты и аргументов в свою защиту. При этом, Лос мог вот прямо сейчас заявиться в ратушу и сказать, что готов: тогда суд завтра, а корпоратам, раз уж они начали иск, нужно подстраиваться.

— Тогда мне нужно встретиться с вашими бывшими совладельцами. У вас с ними как в смысле взаимоотношений?

— Да как сказать, — криво усмехнулся Лос. — Не очень хорошо, но и не враждуем — продажа Плауструму законна, ну а что были проблемы с производством… так это скорее у меня к ним претензии, а не у них.

— То есть, встретиться и вне суда описать процесс покупки они согласятся?

— Думаю, да, епископ.

— Поехали, — махнул я лапой.

И да, все бывшие совладельцы оказались либо родственниками, либо выбившимися «в люди» подчинёнными Лоса. Скорее чувствовали вину перед ним, хотя, как и свойственно человекам, часто пытались решить вопрос агрессией. Но добрым словом и приветливо помахивающей медвежьей лапой в обороте можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом. Так что пять деятелей, к которым мы наведались, не просто рассказали, но и подписали записанные мной показания.

— То есть, епископ, этот Плауструм знал, что покупает убыточные доли? — протянул Лос.

— А вы сомневались? — ехидно поднял бровь я.

— Были сомнения. То есть, они изначально планировали меня разорить.

— Не разорить, Лай, а поработить. По результатам суда, если ничего не сделать, вам придётся восстанавливать изначальное благосостояние долей, не говоря о процентах.